Ник молча уставился прямо ей в глаза. Она тотчас отвернулась. Мысленно сравнила эти глаза с глазами на фотографиях Даррена Кросби. Широко поставленные ясные глаза на симпатичном, а может, и непримечательном лице. Но и глаза, пожалуй, были непримечательными. Не из-за этих ли глаз, однако, она предприняла такое путешествие? Разве она не решила после тщательного изучения, что то были глаза человека, умеющего вести себя? Человека, который отстанет, когда скажешь ему: отстань.

Поднимаясь по трапу на рейс № 29, она говорила себе, что начинается классное приключение, экстравагантное танго с романом, импульсивный бросок через весь континент в объятия высокого темного незнакомца.

Но порой оказываешься в одной из тех скучнейших ситуаций, когда правды не избежать. Лорел подумала, что правда состоит в следующем: она выбрала Даррена Кросби потому, что его письма и фотографии подсказали ей – он не слишком отличался от мирных мальчиков и мужчин, с которыми она встречалась примерно с пятнадцатилетнего возраста. Мальчики и мужчины, которые быстро приучались вытирать ноги в дождливые вечера, прежде чем войти в дом. Мальчики и мужчины, которые без просьбы с готовностью хватают полотенца, чтобы вытереть вымытую посуду. Мальчики и мужчины, которые немедленно отцепятся от тебя, когда на них цыкнешь.

Села ли бы она на рейс № 29, если бы на фотографиях был изображен Ник Хопвелл с его умеренно карими глазами вместо темно-голубых глаз Даррена? Она так не думала. Решила, что написала бы ему доброе, но безличное письмецо: «Благодарю вас за ваш ответ и фотографию, мистер Хопвелл, но мне почему то кажется, что мы с вами друг другу не подойдем». И продолжила бы поиски человека вроде Даррена. Ну и конечно же она весьма сомневалась, что мужчины типа Хопвелла когда-либо читали журналы для одиноких сердец, не говоря уж о даче объявлений о себе в подобных изданиях. Но так или иначе она оказалась теперь с ним в этой зловещей ситуации.

Что ж… она хотела испытать какое-нибудь приключение, прежде чем достигнет среднего возраста. Разве не так? Да. И вот она здесь, подтверждая правоту Толкиена: переступила порог своего дома прошлым вечером, как обычно, и завершила свой путь в странном и страшном варианте Страны Фантазии. Но это было и приключение. Экстренная посадка… заброшенный аэропорт, безумец с пистолетом. Чем не приключение? Еще какое! В памяти Лорел всплыла фраза, прочитанная несколько лет тому назад: «Будь осторожен, когда молишься ради чего-то, потому что можешь это получить».

А ведь верно.

И как неожиданно, и как смущает.

В глазах Ника Хопвелла смущения не было… но не было в них и жалости. От его взгляда она испытала внутреннюю дрожь, и в этом чувстве не было ничего романтичного.

«Ты уверена?» – прошептал внутренний голос, и Лорел заставила его немедленно заткнуться.

Ник заложил руки Крэга за спину и сложил запястьями вместе. Крэг снова издал стон, на этот раз погромче. Начал было сопротивляться.

– Спокойно, мой старый добрый друг, – сказал Ник. Он дважды обмотал импровизированную веревку вокруг запястий Крэга и туго завязал концы. Крэг задвигал плечами и издал сдавленный крик. – Вот так! – сказал Ник и поднялся. – Запакован не хуже рождественской индейки. И у нас еще одна веревка в запасе, если эта окажется недостаточно надежной. – Он присел на ближайший столик и посмотрел на Боба Дженкинса. – Да! Так что вы там говорили, когда нас так грубо прервали?

Боб посмотрел на него с удивлением:

– Что?

– Я говорю, продолжайте. Это же интересно, – ответил Ник. Он мог быть прилежным слушателем лекций, а не человеком, который сидел на столе пустынного ресторана в аэропорту возле связанного мужчины, лежавшего в луже собственной крови. – Вы как раз остановились на том, что ситуация рейса № 29 схожа со случаем на «Марии Селесте». Любопытная аналогия.

– И вы хотите, чтобы я продолжал? – удивленно спросил Боб. – Словно ничего не произошло?

– Освободите меня! – крикнул Крэг. Голос его был слегка приглушен паласом, покрывавшим пол ресторана, однако звучал вполне живо для человека, всего пять минут назад потерявшего сознание от удара чехлом скрипки. – Я хочу встать! Я требую, чтобы вы…

И тут Ник сделал нечто такое, что повергло всех в шок, даже тех, кто наблюдал, как он выкручивал Крэгу нос, подобно крану над умывальником. Он коротко ударил его ногой в бок. Крэг вскрикнул и замолчал.

– Еще раз пикнешь, дорогой, и я тебе ребра сломаю, – мрачно сказал Ник. – Мое терпение с тобой иссякло.

– Эй! – воскликнул Гаффни ошарашенно. – Зачем это вы так…

– Слушайте! – перебил его Ник и обвел взглядом присутствующих. Его цивилизованные манеры впервые улетучились. Голос задрожал от гнева. – Вас всех пора встряхнуть, ребята и девочки, а у меня нет времени все это с вами рассусоливать. Эта слепая девочка Дайна говорит, что мы здесь влипли в какую-то беду, и я ей верю. Она говорит, что слышит что-то, нечто, приближающееся к нам. Я и этому склонен верить. Сам ни хрена не слышу, но нервы у меня почему-то очень шалят. Когда они так себя ведут, я обычно обращаю на это обстоятельство серьезное внимание. Я думаю, нечто к нам приближается, и не верю, что это нечто попытается продавать нам пылесосы или страховать жизнь. Мы, конечно, можем тут корректно и цивилизованно шуметь по поводу этого придурка. Но не лучше ли разобраться, что с нами произошло? Понимание случившегося, может быть, и не спасет наши жизни, но я все больше убеждаюсь, что отсутствие такого понимания может эти жизни прикончить, и притом очень скоро. – Он посмотрел на Дайну. – Скажи мне, Дайна, если я не прав. Тебя я выслушаю с удовольствием.

– Я не хочу, чтобы вы мучили Туми. Но я не считаю, что вы не правы, – ответила Дайна слабым, дрожащим голоском.

– Ну что ж, – сказал Ник. – Годится. Сделаю все, что в моих силах, чтобы больше его не трогать… хотя обещаний и не даю. Прежде всего хочу отметить элементарный факт. Этот парень, которого я связал…

– Туми, – подсказал Брайан. – Его зовут Крэг Туми.

– Ладно. Мистер Туми – сумасшедший. Если мы найдем дорогу обратно в наш мир или найдем то место, куда перебрались все люди, мы сможем организовать для него какую-то помощь. Но сейчас единственное, чем мы ему можем помочь, это вывести его из строя, что я и сделал со щедрой и душевной помощью Альберта. Теперь мы можем заняться своими делами. Кто-нибудь имеет возражения?

Ответа не последовало. Остальные пассажиры рейса № 29 с тревогой смотрели на Ника.

– Ладно, все, – сказал Ник. – Пожалуйста, продолжайте, мистер Дженкинс.

– Я… я не привык… – Боб с усилием попытался взять себя в руки. – В своих книгах, возможно, я убил достаточно людей, чтобы заполнить ими до отказа самолет, на котором мы летели. Но то, что произошло здесь, поверьте, первый акт насилия, который я видел воочию. Простите, если… м-м… вел себя нехорошо.

– Вы очень хорошо себя вели, мистер Дженкинс, – сказала Дайна. – А мне так интересно вас слушать. Как-то лучше себя начинаешь чувствовать.

Боб благодарно посмотрел на нее и улыбнулся.

– Спасибо тебе, Дайна. – Он сунул руки в карманы, бросил беспокойный взгляд на Крэга Туми, потом дальше на пустой зал ожидания.

– Я кажется, отметил главную ошибку в ходе наших размышлений, – сказал он. – Она вот в чем: мы все предположили, когда до нас дошел масштаб этого События, что нечто стряслось со всем остальным миром. Такое предположение легко понять, поскольку мы живы-здоровы, а все остальные, включая пассажиров, с которыми мы садились в самолет в Лос-Анджелесе, похоже исчезли. Однако есть свидетельства, заставляющие нас прийти к выводу о том, что то, что случилось, произошло только с нами одними. Я убежден, что тот мир, который мы знали, продолжает жить, как ни в чем ни бывало. Это мы – пропавшие пассажиры и одиннадцать уцелевших на рейсе № 29 – исчезли, пропали.

– Может, я тупой, но что-то не понимаю, что вы имеете в виду, – сказал Руди Варвик.

– Я тоже, – поддержала Лорел.